23 января завершилось одно из эпохальных событий Смутного времени – 16-месячная осада Троице-Сергиевой Лавры (1608-1610). В течение всего этого периода преподобный Сергей, игумен Радонежский, несколько раз являлся защитникам крепости, укрепляя и ободряя их в этом тяжёлом испытании.

Почему взятие Лавры было таким важным?

Если бы Лавру взяли, то это обеспечило бы полную блокаду Москвы с востока, контроль над северо-востоком Руси и укрепление финансового положения армии Лжедмитрия II. А если бы удалось привлечь на свою сторону монастырскую братию, то это стало бы знаком окончательного крушения авторитета царя Василия Шуйского и предвестником венчания на царство Лжедмитрия II.

Начало осады

Так получилось, что осада началась накануне осеннего празднования дня памяти преподобного Сергия. К обители стеклось много богомольцев, и все они оказались закрыты в монастыре на все время осады. Хотя и вне монастыря их точно не ждало ничего хорошего: тушинские банды грабили, жгли и убивали везде, где это было возможно.

Так паломники пополнили ряды троицких защитников: воинов, иноков, знавших военное дело, местных крестьян.

В день начала осады все находившиеся в монастыре служили всенощную под праздник преподобного Сергия, и это была единственная в истории обители всенощная, которая совершилась при всеобщем плаче и рыдании. И в эту же ночь многие иноки, старцы и миряне увидели огненный столп, который спустился на Троицкий собор. Это стало свидетельством Божественного покровительства осажденным (при осаде Константинополя огненный столп, напротив, поднялся от города к небу, и город пал).

Подкоп под Пятницкую башню

Уже в самом начале осады враг стал копать глубокий ров напротив восточной стены обители. Защитники крепости полагали, что это что-то вроде подготовки этого места как базы для наступления, и никто и не догадывался, что планируется подкоп под Пятницкую башню, которую хотели взорвать во время штурма. Однако несколько человек, которых троицкие сидельцы захватили в плен, сообщили о подкопе. Но места его они не знали — сказали только, что к Михайлову дню подкоп планируется окончить и начать наступление.

Пока старались найти место подкопа, неприятель начал спонтанный штурм — за целую неделю до Михайлова дня. Об опасности предупредил сам преподобный Сергий, который явился во сне пономарю монастыря Иринарху. Штурм удалось отбить.

На Михайлов день враг не стал наступать — вероятно, сорвала планы та самая неудачная атака. Однако на всенощную Михайлова дня неприятель начал обстрел монастыря из единственной имевшейся у них осадной пушки «Трещеры», посланной Лжедмитрием II.

Во время псалмопения ядро ударило в колокол, влетело в окно Троицкого Собора и пробило доску в иконостасе возле правого крыла Архистратига Михаила. Другое ядро задело образ святителя Николая. И во время службы архимандрит Иоасаф увидел Архангела Михаила, сиявшего как солнце, державшего в руке скипетр и грозившего неприятелям: «Всесильный Бог вскоре воздаст вам отмщение».

В тот же день произошло чудо — по-другому нельзя назвать событие, произошедшее в те времена, когда пушки стреляли крайне неточно: «Трещера» была уничтожена ответным огнём монастырской артиллерии.

Архимандрит Иоасаф сподобился и ещё одного видения преподобного Сергия, который сказал:

Последний штурм

В июле произошёл последний штурм обители. К тому времени из трех с половиной тысяч защитников в живых оставалось около 200 человек — многие погибли при стычках, от голода и болезней. Так, одно время в обители свирепствовала цинга, однако после освящения придела в честь святителя Николая она стала постепенно отступать.

Итак, в июле осталось менее 200 защитников. Войско же неприятеля достигло 12000 человек. Превосходство было безоговорочным, и защитники крепости надеялись только на чудо и умоляли Пресвятую Богородицу и преподобного Сергия защитить это место.

Вот произошло нечто удивительное.

После начала штурма неприятельские войска стали сражаться друг с другом, словно забыв о штурме крепости. Они бились друг с другом целую ночь. Наутро все поле вокруг монастыря было усеяно трупами. При том что с троицких стен пушки выстрелили только несколько раз.

Как же так произошло?

Дело в том, что приказ о начале атаки подразумевал стрельбу осадной пушки: один раз — если обитель сразу загорится, два раза — если не загорится после первого раза и три раза — как окончательный сигнал к атаке, вне зависимости от того, будет пожар в обители или нет. Приказ этот оказался для большинства простых воинов чересчур запутанным, и одни пошли на штурм после первого выстрела, другие после второго, третьи — после третьего.

Когда отряды иностранных наемников услышали позади и сбоку русскую речь, они приняли говоривших за отряд защитников Лавры и вступили с ними в бой. Но оказалось, что это были русские из числа осаждающих. Казаки же, ненавидевшие иноземцев, после первой же их атаки ответили яростным отпором. К сражающимся потянулись и другие отряды.

Впоследствии казаки из числа осаждавших рассказывали, что накануне штурма было видение преподобного Сергия: он сказал, что они участвуют в богопротивном деле и жестоко расплатятся. Два казачьих атамана вняли предупреждению и тайно увели свои станицы из лагеря — благодаря чему и сохранили жизни.

Так закончился последний штурм.

Защитники готовились к новому штурму. Но его все не было и не было, хотя осада продолжалась. И ситуация начала меняться. Настолько, что в январе 1610 года в обитель въехал всенародный герой Михаил Скопин-Шуйский — осада была снята, а соборный старец Макарий Куровский отправился в Москву с радостной вестью и святой водой из родника преподобного Сергия. Впервые за время Смуты русское войско дало столь решительный отпор неприятелю, и это стало знаковым, поворотным событием, так что

«дела, совершенные хотя и в пределах смиренной обители монашеской, людьми простыми, низкими званием, но высокими душою… стали основанием спасения всего Русского государства».

Н.М. Карамзин